Поход клюнутого - Страница 32

— Это кто? — вопросил гоблин наконец, не без раздражения.

Капитан брезгливо мотнул головой и не ответил. Туша продолжала мерно вздыматься и опускаться. Бинго подождал еще с полминуты, набрался решимости и поднес факел поближе к решетке. Пляшущее бледное пятно вытянуло из темноты белесую тушу, шириной не уступающую Бингхамовой, а то ее и превосходящую… вот только с пропорциями у туши что-то не ладилось. Бинго поприкинул так и эдак и наконец сообразил, что не так. Потолок камеры был чуть повыше его макушки, так что сам он, ухватись за какую-нибудь балку руками, вынужден был бы стоять на полу на коленях, а местный обитатель, даже повисая на прямых руках, до пола решительно не дотягивался. «Ноги, гады, отрубили бедолаге!» — пронзила Бингхама жалостливая мысль, но тут же и отпустила, поскольку ноги у туши, как оказалось, были на месте — душевные такие пятки, тоже размером с гоблинские. Не заметить их было трудно, ибо хозяин держал их на виду, выставив прямо перед собой и таким образом являя своим телом прямой угол. Бинго поприкинул, какой чудовищной мощью должен быть наполнен торс этого странного малого, чтоб удерживаться в таком положении, и осторожно попятился.

— Не дождешься, — тихо, но твердо пообещал он капитану. — Я лучше как этот буду. — И обозначил факелом безумца, который, не восприняв шлепок впрок, продолжал из своей камеры безнадежно тянуться к свету.

— Может, и будешь, — неопределенно откликнулся капитан, голову слегка склонил набок и продолжил созерцать бледнопузый «вечный двигатель».

Бинго потерпел еще немножко, но неуютность все нарастала, а оттого захотелось и еще по одной знаменитой нужде. Проситься же в камеру к этому пану спортсмену, дабы воспользоваться удобствами, решительно не казалось достойным вариантом.

— Таки я пойду или мы ждем чего? — уточнил гоблин нервно.

— Мы ждем, — ответствовал Амберсандер сухо.

— Чего?

— Кого. Его.

— А чего его ждать? Он уже пришел.

— Ну так войди и поздоровайся. Или ключ нужен?

— От замка, где деньги лежат?

— Как будто ты в замки через двери ходишь.

— Я б ходил, да не пускают. А может, в него того… из бронебойного арбалета, чтоб свалился? Чего он, как сволочь, — к нему пришли, а он знай испра… это… упражняется.

— Учись терпению, Бингхам из рода Гого. — В голосе сэра Малкольма проскользнула злорадная нотка. — Не знаю, как там насчет везения, что тебе Крейг желал, а вот терпения тебе потребуется куда как много.

— Ты бугор, — признал Бинго.

Вроде бы незримый аркан, на котором капитан его волок от Крейга, испарился, и сам Амберсандер несколько вышел из роли лорда-демона, которому можно только подчиняться, но к этому времени Бингхам настолько запутался в ситуации, что счел за лучшее не рыпаться, пока снова не увидит знакомое небо и желательно поменьше взведенных арбалетов. Так что, дабы не утруждаться понапрасну, он привычно уселся на задницу, поджал ноги, дубину положил рядом, а освободившейся рукой подпер голову и приготовился терпеть.

И не успел еще задремать, как вместо очередного подъема к потолку обитатель камеры разжал пальцы и с мягким шлепком босых пяток приземлился на каменный пол.

— Приветствую тебя, Малкольм Амберсандер, — прогудел он звучно и отвесил глубокий церемонный поклон, и даже одетость его исключительно в набедренную повязку и безразмерную бороду почему-то не сделали сей жест нелепым или комичным.

Бинго немедленно встрепенулся, оглядел заключенного и изумленно квакнул. Дварф! Живого дварфа он отродясь не видал — да, говорят, не видал никто уже несколько поколений, с тех пор как последние кланы ушли в свои подземные твердыни и запечатали за собой входы. Но тут уж сомнений быть не может — ростом по плечо капитану, буквально поперек себя шире, борода, какой ни в жизнь не отрастить другим расам… Самый натуральный дварф, как на лубочных картинках, — только секиры да блистающих мифрильных лат и не хватает для полного образа.

— Приветствую тебя, Торгрим Даймондштихель, — ответствовал капитан и, углубляя Бингхамово изумление, ответил ровно таким же поклоном. Это уж совсем встало вразрез с гоблинским пониманием человеческих порядков. С этой стороны решетки, как Бингхаму было доподлинно известно, находящихся внутри камер принято оскорблять и подвергать поношениям, а если ты такой добрый и вообще либерал, так лучше лишнюю миску репы просунь между прутьями, но кланяться-то зачем?

— Как здоровье твоей почтенной супруги? — как ни в чем не бывало продолжил светскую беседу дварф, приближаясь к решетке и фривольно на нее облокачиваясь.

— Благодарю, чувствует себя превосходно. Сэр Даймондштихель, я пришел не с праздным визитом.

Дварф неспешно поворотил голову в сторону Бингхама, и тот запоздало подхватился, подобрался и воздвигся в рост, едва не запутавшись в ногах.

— Точно так, это и есть причина, по которой я вынужден просить тебя о помощи, — подтвердил Амберсандер, ощутимо кривясь. — Это Бингхам из рода Гого… Надеюсь, с этим племенем тебя не связывают никакие душегубские обязательства, Торгрим?

Дварф призадумался, вместо ответа обратился непосредственно к Бинго:

— Здоровья тебе и крепкого кайла, Бингхам из рода Гого.

— Спасибки, с кайлом у меня порядок, в три руки не согнешь, — независимо ответствовал гоблин, ответно пораскинул мозгами и предположил следующее: — Надеюсь, и твоя борода не редеет, Торгрим из… э-э-э… с первого раза не запомню.

— А чего ей редеть? — подивился дварф и вернулся к беседе с капитаном. — Мой клан не связан кровной враждой с родом Бингхама. Хотя имею смутное чувство, что убить его мне очень скоро захочется. Это тревожит меня, сэр Малкольм.